Сады...

Вилландри частично окружен каналом, а на его территории высажены сады, расположенные на 3-ех уровнях. Эти сады прекрасно сочетались с архитектурой замков, у которых они были разбиты. Итальянские сады характеризуются геометрическими формами и соотнесенностью с архитектурой. Появившись во Франции, такие сады изменили облик французского сада: из него исчезли каменные стены. Просторные аллеи были окаймлены цветущими клумбами, контуры которых вычерчивались изгородями из стриженного букса. Сады Вилландри являются ярким примером французского паркового искусства. Они расположены на трех уровнях, поднимающихся один над другим. Верхний уровень представляет собой водное зеркало. Серединная терраса размещена на одном уровне с залами первого этажа, в то время как нижняя терраса занята стилизованным огородом. Верхняя терраса засажена фруктовыми деревьями и испещрена дорожками, вьющимися между ними. Декоративный сад средней террасы представляет собой «Сады любви»: 4 больших квадрата из букса, изображающие аллегории любви. Северо-западный массив, в форме пораженных сердец, представляет страстную любовь; северо-восточный, с преобладанием желтого цвета, символизирует неверность;На юго-западе — массив из сердец, разделенных языками огня изображает нежные чувства; юго-восточный массив, с остриями шпаг и красным цветом крови, представляет трагическую любовь. На краю террасы три больших ромбовидных массива изображают лангедокский, мальтийский и баскский кресты. С другой стороны рва располагается декоративный огород, из которого открывается вид на деревню с возвышающейся неподалеку колокольней романской церкви. Это особая часть ансамбля садов, выполненная в виде разноцветных клумб, засаженных овощами и плодовыми деревьями. Такой тип устройства садов обусловлен исторически. В 16 веке веке создавались ботанические сады, в которых высаживали образцы растений, привезенных из Америки и неизвестных в Европе до этого времени. Именно к этой традиции и относится устройство садов Вилландри. В квадратных клумбах можно заметить капусту, морковь, свеклу, салат-латук, а также яблони и груши. Фонтаны, первоначально предназначавшиеся для поливки, завершают этот пейзаж.

Тихая ясная ночь, чистое небо и тонкий серп месяца поглядывает на землю с хитрым прищуром. Ветер ласковый и такой теплый доносит из далека песни соловьев и шорох листьев.
Освещенный серебряным светом сад тихо переговаривался между собой о чем-то. Ровные линии тропинок пересекались между собой и где-то среди всего этого великолепия бродил он, великий и ужасный бушерон.
Серебристо белые волосы светились под лунным светом, свободно спадали на плечи и чуть ли не касаясь концами земли, лишь короткие волосы колыхались из стороны в сторону повинуясь движению ветра. Лицо все та же маска, что не меняла своего выражение уже несколько десятилетий, эмоции были лишними в этом образе мраморной статуи. Синие глаза казались застыли темно-синим стеклом в глазницах. Свободная белая рубаха, украшенная легкими кружевами, заправлена в широкие нежно-голубого цвета шаровары, наряд совершенно не со читавшийся по нынешней моде, очень уж нравился художнику, хотя для светских приемов приходилось влезать в эти петушиные наряды кричащих цветов. Босые ноги утопали в мягком ковре молодой травы, уже немного влажной и прохладной.
Художник замерший перед очередным свои твореньем, размеренно черкал тонкой кистью по холсту, на котором уже прорисовывалась картина рожденная где-то в глубинах нездорового разума.

Заслышав вой где-то неподалеку, чуть заметно улыбнулся, да головой покачал. "Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не сильно буянило."- пронеслось в голове и снова уступило место бесконечному шепоту сотни тихих голосов, сплетающихся в невыносимый шум, да еще и другие звуки медленно, так незаметно, вкрадывались в сознанье, то почти бесшумные шаги кошек, то голоса по какой-то причине не спящих слуг в столь позднее время. Прикрыв глаза да вздохнув, наполняя воздухом легкие, так и застыл чего то выжидая, прислушиваясь... Но в ответ ничего... "Все время забываю, что мертв. И это не исправить..." Медленно выпустив не нужный воздух из легких, продолжил свое не хитрое дело, картина исполненная в темных тонах, тонула в страхе и отчаянье, еще одна сцена из Библии, трактовая иначе, еще один конец света, более кровавый, более без человечный. Да и что иное он мог, нарисовать все, что сейчас ему хотелось, это завершить бессмысленную гонку с неясным концом.
Инквизиция, охотники, еще какие то неясные люди с их жаждой наживы. Да еще и эта мода на вампиризм, среди знати...
Рука невольно дрогнула, и красная полоска расползалась по краю полотна, быстро впитавшись в холст. Сжав в свободную руку в кулак, так что острые ногти впились в кожу ладони и кровь побежала по бледной руке вниз. Художник раздосадованно топнул ногой, да примостив палитру на ящик этюдника, взял висевшую на маленьком крючке тряпку, протерев кисть от краски, положил ее к остальным.
Немного пройдясь босиком по мягкому ковру из травы, медленно опустился на землю, и присев на корточки всматривался в темные окна дворца, в темно_синих глазах поблескивал недобрый огонек, а тонкие губы тихо расплывались в хищной усмешке обнажая острые клыки.

"Интереса, столь не нужного мне... люди всегда уничтожают то что им противно, то чего они боятся. Влияние церкви растет и скоро все мои заслуги забудутся и начнутся гонения и показательные казни невиновных" мужчина закрыл глаза все больше погружаясь в себя, ему уже давно не было так спокойно, как сейчас и ему совершенно не хотелось погружаться в тот водоворот чувств,которые обычно приносила с собой Дрю.
В таком состоянии он мог проводить долгие недели порой и месяцы не нуждаясь в питании, хотя порой когда просыпался от этого мнимого анабиоза, мог впадать в безумие от которого страдали слуги или же случайные люди.